К предыдущей странице Оглавление К следующей странице
124. Говорил некоторый старец: часто случается, что иной делает много добра, но диавол влагает в сердце его мелочную расчетливость в ничтожных вещах, чтоб похитить у него ту награду от Бога, которой заслуживал бы он за все дело. Однажды, когда я был в Оксиринхе и сидел в гостях у некоторого пресвитера, подававшего много милостыни, пришла к нему вдова и просила немного пшеницы. Он сказал ей: поди принеси четверик, - я отмерю тебе. Она принесла. Он, смерив рукою четверик, сказал ей: слишком велик! Эти слова заставили вдову покраснеть. Когда она вышла, я спросил его: авва, ты дал пшеницу взаймы вдове или нет? Он отвечал: нет! подарил. Я сказал на это: и так если ты все отдал даром, то для чего позволил себе в мелочи быть расчетливым и привел вдову в смущение [1]?
125. Некоторый старец жил с другим братом на правах общежития. Старец был очень милосерд. Случился голод, и начали некоторые приходить к ним для получения милостыни. Старец давал хлеба всем, приходившим к нему. Брат, увидев это, сказал старцу: дай мне мою часть из хлебов и делай из своей, что хочешь. Старец разделил хлебы и по обычаю своему продолжал подавать милостыню из своей части, - а к нему прибегали многие, услышав, что он подает всем. Бог, видя расположение воли его, благословил хлебы. Брат, взявший свою часть и не дававший никому ничего, издержал хлебы, доставшиеся на его долю, и сказал старцу: так как у меня осталось очень мало хлебов, - прими меня снова в общежитие с тобою. Старец отвечал: как хочешь, пожалуй. И снова начали жить они по общежительному уставу. Опять наступило время скудости в жизненных припасах, и опять нуждающиеся стали приходить к старцу за милостынею. У них самих оказался недостаток в хлебе; брат заметил это, и вот приходит бедный, просит подаяния. Старец сказал брату: дай ему хлеб. Брат отвечал: авва! у нас уже нет хлебов. Старец сказал на это: поди поищи. Брат пошел, отворил дверь в чулан, в котором они обыкновенно хранили хлеб, и увидел, что чулан наполнен хлебами. Он испугался и подал хлеб нищему: таким образом, узнав веру и добродетель старца, он прославил Бога [2].
126. Один из монахов Скита, отправляясь на жатву, зашел к некоторому великому старцу и спросил его: авва! я отправляюсь на жатву: скажи, как мне вести себя? Старец отвечал: если я что скажу тебе, окажешь ли ты повиновение мне? Брат: да! я послушаюсь тебя. Старец сказал: если ты хочешь послушаться меня, то поди, откажись от жатвы; потом приди ко мне, и я скажу, что тебе делать. Брат отказался от жатвы и пришел к старцу. Старец сказал ему: поди в келлию твою, и пятьдесят дней сряду употребляй в пищу лишь хлеб и соль однажды в день, потом опять приди, и я дам тебе наставление, как вести себя. Брат поступил так, и опять пришел к старцу. Старец зная, что этот монах - муж подвига, рассказал ему, как должно безмолвствовать в келлии. Брат возвратился в келлию свою, пал лицом на землю, и три дня и три ночи плакал в присутствии Божием. После этого помышления говорили ему: ты возвысился! ты соделался велик! Монах, обуздывая эти порочные помышления, со смирением обращал взор ума на согрешения свои и говорил: вот здесь - все согрешения, соделанные мною. Когда же приходило ему помышление, что он много пренебрегал заповедями Бога, и склоняло его к унынию, - то он говорил сам себе: исполню малое служение мое Богу моему, и верю, что Он сотворит милость со мною. Когда он таким образом побеждал помышления, внушаемые лукавыми духами, - духи явились ему наконец очевидно, говоря: ты привел нас в недоумение. Монах спросил: чем? Духи отвечали: когда мы превозносим тебя, ты прибегаешь к смирению; когда же мы приносим тебе наше смирение, тогда ты возвышаешь себя [3].
И демоны имеют свое смирение. Такого смирения требовал от Богочеловека сатана, обещая вознаградить за это смирение обильным излиянием земных почестей и благ. Возвел диавол Господа на гору высоку, показа Ему вся царствия вселенныя в час временне. И рече Ему диавол: Тебе дам власть сию и всю славу их,яко мне предана есть, и ему же аще хощу, дам ю: Ты убо аще поклонишися предо мною, будут Тебе вся (Лк, 4, 6-7). Точно так мучители упрекали святых мучеников в гордости, требовали от них смирения, заключавшегося в согласии на поклонение идолам и в отречении от Христа, обещали за такое смирение вознаградить обилием земных благ [4]. Точно такое смирение требует мир, действующий по началам и в духе миродержца: это смирение он любит, прославляет, осыпает своими суетными наградами. Мир ненавидит смирение Христово, а святые Божии столько ненавидели смирение бесовское, что подчинялись всем неудобствам и лишениям, всем бедствиям, лишь бы не подчиниться этому смирению, они предпочитали смерть насильственную и поносную согласию на бесовское смирение. В этом смирении - отречение от Бога. Смирение, проповедуемое плотским мудрованием, лицемерством, пустосвятством, есть смирение бесовское. Проводящим иноческую жизнь диавол внушает свое смирение, чтоб посредством его ввести их в уныние, в расслабление, в отчаяние. Это понятие необходимо для современных иноков: оно наставит их отличать демонское смирение от смирения Христова, которого учитель - Христос, которое, сосредоточивая надежду человека во Христе, чуждо отчаяния, которое никогда не является в блеске и преуспеянии мира, но всегда пребывает под знамением креста Христова, ненавидимое, гонимое, попираемое видимыми и невидимыми представителями мира.
Обратимся к повести. Духоносный старец быстро возвел в высокое духовное преуспеяние подчинившегося ему брата, основав это преуспеяние на решительном самоотвержении. Монахи бесплодной пустыни Скитской жили в совершенной нищете. Когда в Египте поспевал хлеб, требовавший множество рук для уборки, скитские монахи нанимались для этой работы и получали плату наиболее зерном. Полученное зерно мололи, разом пекли из всей муки хлебы, сушили их и питались ими в течении всего года; мягкого хлеба в скиту не было [5]. То, что монах но повелению старца не пошел на жатву, по поведению чуждому, по наружности, смысла, поставлявшему монаха в затруднительнейшее положение по годичному продовольствию его, - было делом великого самоотвержения. Подражание таким вышеестественным действиям мужей духоносных невозможно для тех, которые не достигли равного им христианского совершенства. Впрочем тщеславие и слепое разгорячение покушаются на подражание к верной погибели своей и ближних.
127. Некоторый мирянин, имевший трех сынов, отрекся от мира и пришел в монастырь, оставив сыновей в городе. Когда он совершил три года в монастыре, начали помышления его приносить ему частое воспоминание о сыновьях. Он очень тосковал о них, тем более, что не сказал авве при вступлении в монастырь, что у него есть сыновья. Авва, увидев его печальным, спросил его: что с тобою? отчего ты так печален? Он открыл ему, что у него три сына в городе и что ему хотелось бы привести их в монастырь. Авва дозволил ему сделать это. Пришедши в город, он узнал, что двое из сыновей его уже умерли, остался один. Взяв его с собою, он возвратился в монастырь. Аввы он не нашел в монастыре. На вопрос его, где авва, братия сказали: он пошел в хлебню. Брат, взяв сына своего, пошел туда же. Авва, увидев его, приветствовал, и, взяв приведенного им сына, обнял его; потом сказал отцу: любишь ли его? Отец сказал: да! Авва опять сказал ему: очень любишь его? да! отвечал отец. Тогда сказал авва: и так, если любишь его, то возьми и кинь его в печь. Печь была полна огня. Отец взял сына, бросил его в пылающую печь, - и печь тотчас наполнилась вместо огня прохладною росою [6].
Что послушание древних иноков было дивным даром благодати Божией, а не следствием произволения человеческого, объяснено в советах для душевного делания, глава 12, о жительстве в послушании у старца [7].
128. Некоторый старец сказал: тот монах, который от души предает себя повиновению духовному отцу, большую имеет мзду, нежели тот, кто живет отшельником в пустыне. К этому он присовокупил: один из отцов сказывал, что он видел четыре чина в небе: первый чин состоял из больных, благодарящих Бога; второй - из занимающихся странноприимством и тщательным служением ближним; третий - из жительствующих в пустыне, лишенных человеческого общества; четвертый из тех, которые повинуются духовным отцам и находятся в послушании у них ради Бога. Чин проходящих послушание украшался золотою цепью и венцом и имел большую славу, нежели три первые чина. Я сказал тому, кто показывал мне все это: почему этот чин, меньший других, имеет большую славу, нежели другие? Он отвечал мне: потому что занимающиеся странноприимством делают это по собственной воле. Подобным образом вступившие в отшельническую жизнь в пустыне, по собственной воле оставили общество человеческое. Но чин, предавший себя послушанию, находится в совершенной зависимости от Бога и от духовных отцов, почему и имеет большую славу. Благое дело - послушание, проходимое ради Бога! Наследуйте, хотя отчасти, о чада, эту добродетель! Послушание - спасение для всех верующих. Послушание - родительница всех добродетелей. Послушание - дверь в Царство Небесное. Послушание отверзает небеса и возвышает человеков от земли. Послушание сожительствует Ангелам. Послушание - пища всех святых: воспитанные им, как млеком, они при посредстве его достигли совершенства [8].
129. Некоторый старец пребывал в пустыне отшельником и помышлял сам в себе, что он совершен в добродетелях. Он молил Бога, говоря: покажи мне, в чем заключается совершенство души: и я исполню это. Богу благоугодно было смирить помышления его, почему и сказано было ему: поди к такому-то архимандриту и сделай все то, что бы он ни приказал тебе. Бог открыл и архимандриту о пришествии к нему отшельника прежде, нежели этот пришел, при чем повелел: вот! такой-то отшельник придет к тебе: скажи ему, чтоб он взял плеть и пошел пасти свиней твоих. Пришел отшельник в монастырь, постучался во врата; его ввели к архимандриту. Приветствовав друг друга, они сели. И сказал отшельник архимандриту: скажи, что мне сделать, чтоб спастись? Архимандрит спросил: исполнишь ли то, что бы я тебе ни приказал? Отшельник отвечал: исполню. На это архимандрит сказал: возьми длинную плеть, - поди, паси свиней. Отшельник немедленно исполнил это. Знавшие его прежде и слышавшие о нем, когда увидели, что он пасет свиней, говорили между собою: видели ли вы великого отшельника, о котором шла такая молва? он сошел с ума! он взбесился! он пасет свиней! Бог, видя его смирение, и что он терпеливо перенес бесчестие человеческое, повелел ему снова возвратиться в свое место [9].
130. Человек, мучимый бесом и точивший во множестве пену от действия жившего в нем демона, ударил по щеке старца-отшельника; старец подставил ему другую щеку. Демон, не вынесши действия смирения, тотчас вышел из беснующегося [10].
131. Брат спросил старца: если кто из братий принесет мне помышления извне: то позволишь ли, авва, сказать мне ему, чтоб он не сообщал мне суетных мыслей, или нет? Старец отвечал: не делай этого. Брат: почему? Старец: потому что мы сами не можем исполнить того, что потребуем от ближнего. Сказав ближнему, не делай этого, может быть сами впоследствии сделаем это. Брат сказал: как же должно поступить? Старец отвечал: если сохраним молчание, не отвечая ничего, то этот способ по отношению к ближнему достаточен [11].
132. Брат спросил старца: какое существенное значение странничества? Он отвечал: знаю брата, наблюдающего странничество. Он находился в церкви; там отправлялась вечеря любви; он сел за трапезу, чтоб учредиться пищею с братиею. Некоторые сказали о нем: этот зачем здесь? а ему сказали: встань и выйди вон. Он встал и вышел. Другие огорчились тем, что его выгнали, и позвали его назад. После этого один из братий спросил его: что помышлял ты, и что у тебя было на сердце, когда тебя сперва выгнали и потом снова позвали? Он отвечал: положил в сердце моем, что я равен псу, который выходит, когда его выгоняют, а когда призывают, приходит [12].
133. Однажды к некоторому старцу в Фиваиде пришли посетители; они имели с собою беснующегося, которого привели с тем, чтоб старец исцелил его. Долго упрашивали они старца, и он сказал демону: выйди из создания Божия. Демон отвечал: выйду; но прежде дай ответ на мой вопрос: кто - козлища, и кто - агнцы. Старец отвечал: козлища - такие, как я, а кто - овцы, о том знает Бог. Демон, услышав это, воскликнул громким голосом: выхожу по причине твоего смирения! и вышел немедленно [13].
134. Некоторому брату явился диавол, преобразившись в Ангела света и сказал ему: я Архангел Гавриил: послан к тебе. Старец на это отвечал: смотри! не к кому ли другому ты послан? потому что я недостоин того, чтоб посылались ко мне Ангелы. Диавол тотчас исчез. - Старцы говорили: если и поистине явится к тебе Ангел, не прими его легковерно, но смирись, говоря: я, живя во грехах, не достоин видеть Ангелов [14].
135. Поведали о другом старце, что он безмолвствовал в келлии своей, претерпевая искушения бесовские. Ему очевидно являлись бесы, но он презирал их. Диавол, видя, что он побежден старцем, явился ему и сказал: я - Христос: старец закрыл глаза. Диавол повторил ему: я - Христос; зачем закрыл ты глаза? Старец отвечал: я не желаю видеть Христа здесь, но в будущей жизни. После этого диавол уже не являлся [15].
136. Демоны, желая обольстить другого старца, сказали ему: хочешь ли видеть Христа? Он отвечал им: анафема вам и тому, о ком вы говорите. Я верую в моего Христа, Который повелел: Аще рекут вам: се зде Христос, или онде, не имите веры (Мф. 24, 23). После этих слов старца демоны тотчас исчезли [16].
137. Поведали о некотором старце, который провел семьдесят недель в посте, употребляя пищу однажды в неделю. Он просил у Бога, чтоб открыто было ему значение некоторого изречения в Священном Писании; но Бог не открывал ему. Видя это, старец сказал сам в себе: вот! я подъял не малый труд, и ничего не успел: пойду же к брату моему и спрошу у него. Когда он вышел из келлии и запер за собою дверь, послан был к нему от Господа Ангел, который сказал ему: семьдесят недель, проведенные тобою в посте, не приблизили тебя к Богу: теперь же, когда ты смирился и вознамерился идти для вопроса к брату твоему, я послан к тебе истолковать значение изречения. Исполнив это, Ангел отступил от него [17].
138. Некоторый брат спросил старца: если я живу с другими братиями и вижу что-либо неприличное, должен ли я сказать им об этом? как ты посоветуешь? - Если эти братия - старшие тебя или сверстники, то найдешь большее спокойствие, если промолчишь; если поступишь также и по отношению к младшим, - будет вернее. Брат сказал: что же делать мне, отец! возмущается во мне дух мой. Старец отвечал: если смущаешься, то предостереги их однажды со смирением. Если не послушают тебя, то повергни душевный подвиг твой пред лицо Божие, и Сам Бог утешит тебя: сущность служения Богу заключается в том, чтоб повергаться с самоотвержением пред Богом и отрицаться от своей воли. Внимай себе, чтоб жительство твое было по Богу. Сколько понимаю: хорошо - молчать: в молчании - смирение [18].
139. Братия пришли к некоторому святому старцу, безмолвствовавшему в пустынном месте и увидели вне монастыря его мальчиков, пасущих скот и произносящих неприличные слова. Повидавшись с старцем, исповедав ему помышления свои и ощутив душевную пользу от его наставлений, братия сказали ему: авва! почему ты позволяешь этим мальчикам быть близ тебя и кричать непристойно? Старец отвечал: поверьте мне, братия, - бывают дни, что порываюсь запретить им, но останавливаю себя, говоря: если я не снесу этого малого беспокойства, то как снесу большее искушение, если попустит его Бог на меня? По этой причине ничего не говорю им, чтоб образовался во мне навык терпеливо переносить случающееся [19].
140. Некоторый брат был в скорби на другого брата, который, узнав об этом, пришел для примирения к первому брату. Первый не отворил ему дверей. Второй пошел к некоторому старцу и пересказал ему о случившемся. Старец отвечал: посмотри - нет ли этому причины в сердце твоем? не признаешь ли себя правым в сердце твоем? не имеешь ли намерения обвинить брата своего, а себя оправдать? По этой причине Бог не коснулся сердца его, и он не отворил тебе дверей. Но то, что скажу тебе, верно: хотя бы он был виноват пред тобою, положи в сердце твоем, что ты виноват пред ним, и оправдай брата своего; тогда Бог вложит в сердце его желание примириться с тобою. При этом старец поведал брату следующее событие: были два благочестивые мирянина: согласившись между собою, они приняли монашество. Поревновав исполнить евангельское слово, но не по разуму его, они скопили себя как бы ради Царства Небесного. Архиепископ, узнав об этом, отлучил их от церкви. Они, думая, что сделали хорошо, пришли в негодование против него, сказали: мы ради Небесного Царства скопили себя, а он отлучил вас! пойдем в Иерусалим! будем просить суда у архиепископа Иерусалимского. Они отправились, представили дело на рассмотрение архиепископу Иерусалимскому. Он отвечал им: и я отлучаю вас. Огорченные, они пошли с жалобою к архиепископу Антиохийскому, но и этот также отлучил их. Тогда сказали они друг другу: пойдем в Рим к папе: он защитит нас от всех этих. Они прибыли к архиепископу Рима и объяснили ему свой поступок, говоря: мы пришли к тебе, потому что ты - старший всех. Он сказал им: и я отлучаю вас: вы впали в заблуждение. Отлученные всеми, они пришли в уныние и сказали друг другу: эти епископы стоят один за другого и согласны между собою, как имеющие нужду в таких отношениях по съездам их на соборы. Но пойдем к человеку Божию, святому Епифанию, епископу Кипрскому: он пророк и не приемлет лица человеческого. Когда они приближались к городу, в котором епископствовал Епифаний, открыто было ему о них: и он выслал к ним навстречу сказать: не входите в этот город. Тогда они возвратились и сказали: по истине виноваты мы; зачем же оправдываем себя? положим, что те отлучили нас несправедливо; неужели поступил так и этот пророк? ведь Бог открыл ему о нас. И очень упрекали они себя за сделанное ими. Сердцеведец, увидя, что они искренно обвинили себя, открыл об этом епископу Епифанию. Он опять послал к ним, велел привести их к себе, утешил, принял в общение. Написал он и к архиепископу Александрийскому: прими сынов твоих: потому что они принесли истинное покаяние. - Старец, рассказывавший это событие, присовокупил: в том заключается здравие человека и того хочет от него Бог, чтоб человек возлагал вину на себя и повергался в покорности пред Богом. Брат, услышав это, поступил по слову старца, пошел к брату, постучался в дверь. Тот, только что понял пришествие его, отворил тотчас дверь и, прежде нежели пришедший попросил прощения, обнял его от души, и водворился между ними величайший мир [20].
141. Однажды пришли разбойники в монастырь старца [21] и сказали ему: мы хотим унести все, что у тебя есть в келлии. Он отвечал: если хотите, чада, то возьмите. Они взяли все, найденное ими, и ушли; но не догадались взять мешочка, который был спрятан. Старец, взяв мешочек, поспешно пошел вслед за разбойниками, кликнул их и сказал им: чада! возьмите забытое вами в келлии. Они, удивившись терпению старца, принесли назад в келлию все имущество его, принесли покаяние и говорили друг другу о старце: он - истинный человек Божий.
142. Сказывали о некотором старце, что при нем жил юноша. Старец, увидев однажды, что юноша делает что-то не полезное для души своей, сказал ему: не делай этого. Юноша не послушался. Старец, видя это, отложил попечение о нем, предоставив ему свой суд над собою. Юноша запер двери келлии, в которой были хлебы, оставил старца без пищи в течении трех дней, и не сказал ему старец: где ты? что делаешь вне келлии? У старца был сосед, который, узнав, что юноша ушел, сделал немного кашицы и подавал старцу чрез стену, прося, чтоб старец вкусил, и говоря: что юноша делает так долго вне келлии? Старец отвечал: когда он удосужится, то возвратится [22].
143. Некоторые философы захотели однажды испытать монахов. Увидев монаха в мантии и хорошо одетого, они сказали ему: ты! поди сюда. Монах оскорбился грубым призывом и отвечал им жестко. Потом случилось проходить мимо их старцу-монаху, мужу великому, из простолюдинов. Они сказали ему: ты, монах, злой старец, поди сюда. Он подбежал к ним. Они ударили его по щеке; он подставил другую щеку. Тотчас философы встали, поклонились ему и сказали: ты - истинный монах. Они посадили его посреди себя и сказали: что делаете вы более нас в этой пустыне? Вы поститесь, и мы постимся; вы обуздываете тело ваше подвигами, и мы обуздываем; что ни делаете вы, мы все то делаем; следовательно: что делаете вы, живя в пустыне, лишнего в сравнении с нами? Старец отвечал: мы пребываем в уповании на благодать Божию и храним наш ум. Они сказали: мы этого не можем. И отпустили его, назданные его словом [23].
Вот образчик обычаев древнего образованного человеческого общества! Святой Иоанн Златоуст, описывая необыкновенную роскошь отделки домов в его время, рассказывает следующую повесть: некоторый ФИЛОСОФ приглашен был в дом к одной из современных знаменитостей. Дом блистал мрамором и другими украшениями, пол был устлан коврами. Гость, вошедши в дом, плюнул в лицо хозяина; на вопрос этого о причине наглого поступка, он отвечал, что имел необходимость исполнить естественную нужду и, найдя в доме повсюду изящество, был вынужден избрать лицо хозяина [24].
144. Некоторый старец имел весьма искусного ученика. Однажды, огорчившись на ученика, он выгнал его вон из келлии. Ученик, вышедши из келлии, сел у дверей ее в ожидании. Старец отворил дверь, увидел ученика и начал просить у него прощения, говоря: ты - отец мой! твоим смирением и терпением побеждено мое малодушие; войди в келлию, и отселе будь моим старцем и отцом, а я буду новоначальным и учеником твоим, потому что дела твои выше моей старости [25].
145. Некоторый старец был подвергнут пьянственной страсти. Ежедневно выделывал он по циновке, продавал эту циновку в соседнем селении, и деньги, вырученные за нее, пропивал. К старцу присоединился на жительство некоторый брат, который также выделывал по циновке ежедневно. Старец брал и эту циновку, продавал и пропивал деньги, вырученные за обе циновки, а брату приносил самое малое количество хлеба уже поздно вечером. Так поступал старец в течении трех лет, и брат не говорил ему ничего. По прошествии трех лет брат сказал сам в себе: я наг и терплю большой недостаток в хлебе: встану, уйду отсюда. Другое помышление говорило в нем: куда мне идти? останусь здесь: я вступил в общение со старцем ради Бога. Когда он помыслил это, немедленно явился ему Ангел Господень и сказал: никуда не ходи, потому что завтра придем за тобою. При наступлении назначенного дня брат просил старца: не уходи сегодня никуда; потому что за мною придут мои и возьмут меня. Когда настал час, в который старец имел обычай уходить в селение, - он сказал брату: не придут сегодня, сын мой, потому что уже поздно. Брат отвечал: непременно придут, - и посреди этих переговоров брат скончался мирно. Старец заплакал, говоря: увы мне, сын мой! много лет живу я в нерадении, а ты в короткое время спас душу твою терпением. С этого дня старец начал весьма трезвую и добродетельную жизнь [26].
146. Некоторый старец в Скиту был болен, и пожелал съесть немного свежего хлеба. Это услышал один из подвижников-братий: он взял мантию свою, положил в нее сухой хлеб, пошел в Египет, там променял сухой хлеб на свежий и принес старцу. Братия, увидавши свежий хлеб, удивились, а старец не хотел вкусить его, говоря: это - кровь брата. Но братия упрашивали старца, говоря: ради Бога вкуси, чтоб не осталась тщетною жертва брата. Будучи упрошен, старец вкусил [27].
147. Однажды три брата отправились на жнитво и нанялись выжать пространство определенной меры. Один из них, с первого дня почувствовав себя больным, возвратился в свою келлию. Два остались жать. Сказал один из них другому: брат! ты видишь, что третий брат наш впал в болезнь; воодушевись ревностию - воодушевляюсь и я ею - в надежде на Бога, за молитвы брата нашего, вдвоем сделаем дело, за которое взялись трое, выжнем участок. Когда таким образом они выжали все пространство, которое обязались выжать, и пришли получать плату за труд свой: то пригласили заболевшего брата, сказав ему: приди, брат, получи плату за труд твой. Он отвечал им: какую плату получать мне, когда я не жал? они сказали на это: твоими молитвами совершена жатва: и так приди, получи плату. Из этого у них родился спор. Он говорил: не возьму денег, потому что я не работал; они не хотели успокоиться, если он не возьмет своей части. Не согласившись, все трое пошли судиться к некоторому великому старцу. Первый брат говорил старцу: мы пошли втроем жать в поле некоторого владельца за плату. Когда пришли на место жатвы, я в самый первый день сделался болен и возвратился в келлию мою, не будучи в состоянии даже в течении одного дня принять участие в работе; ныне они принуждают меня, говоря: брат, приди, получи плату за работу, которой я не работал. Другие два брата говорили: точно, мы пошли жать, и взялись выжать пространство, которое нам отмеряли. Если бы мы жали и все трое, то лишь с великим трудом могли бы выжать такой участок; за молитвы же этого брата мы двое выжали его скорее, нежели могли бы выжать трое, почему и сказали ему: приди, получи следующую тебе плату, а он не хочет сделать этого. Старец, услышав такой спор, удивился и сказал одному из своих монахов: ударь в било [28], чтоб братия, находящиеся по келлиям, сошлись все сюда. Когда они пришли, старец сказал им: придите, братия, услышьте сегодня праведный суд. Потом пересказал им все, слышанное от братий, пришедших судиться, и присудил первого брата взять следующую ему плату, употребить ее по своему усмотрению. И вышел этот брат печальным: он плакал, как бы совершено было над ним неправосудие [29].
[1]Pag. 946, cap. 14.
[2]Pag. 947, cap. 15.
[3]Pag. 950, cap. 14.
[4]Четии Минеи многие жизнеописания святых мучеников.
[5]Святой Исаак Сирский. Слово 55.
[6]Pag. 952, cap. 10.
[7]5-й том сочинений епископа Игнатия, изд. 1886 г., гл. 12. Приношение современному монашеству.
[8]Pag. 952, cap. 19.
[9]Pag. 963, cap. 52.
[10]Pag. 963, cap. 53.
[11]Pag. 964, cap. 59.
[12]Pag. 964, cap. 64.
[13]Pag. 964, cap. 65.
[14]Pag. 965, cap. 68 и 69.
[15]Pag. 965, cap. 70.
[16]Pag. 966, cap. 71.
[17]Pag. 966, cap. 72.
[18]Pag. 966, cap. 76.
[19]Pag. 971, cap. 14.
[20]Pag. 968, cap. 88.
[21]Монастырем называлась в древности не только обитель многих монахов, но и обитель или келлия отшельника с ее пристройками.
[22]Pag. 972, cap. 15.
[23]Pag. 972, cap. 16.
[24]Chrysostomi opera omnia, tom. IX, in. epist. ad. Rom homilia. XI.
[25]Pag. 972, cap. 17.
[26]Pag. 972, cap. 18.
[27]Pag. 976, cap. 17.
[28]Било - деревянная доска, в которую ударяют палкою. Било заменяло собою колокола в пустынях, оно употреблялось и в некоторых Российских пустынных обителях.
[29]Pag. 967, cap. 20.
К предыдущей странице Оглавление К следующей странице